Детки в сетке

С виду они почти как обычные люди. Но стоит проникнуть поглубже в их мир, сразу понимаешь, что это — инопланетные существа, совершенно не похожие на нас. То рыдают, то хохочут. Читают Кафку и пересказывают его матом. Хотят близости и всех отталкивают. Переживают из-за формы ушей и неделями не моют голову. Это подростки. Самые обычные российские граждане от 12 до 20 лет. Психология подростков — большая и серьезная научная проблема. Чтобы в ней разобраться, нужна не одна сотня докторских диссертаций. Наиболее продвинутые психологи рискнули начать работу прямо в среде обитания подростков — в интернете. Это почти как экспедиция в неизвестные земли аборигенов.

— А я Лепса люблю.

— А я — триста спартанцев.

— Он милый.

— Он мутант.

— Ну не-е-е-е-е-ет!!!

— А я таракан.

— КУКУ Йолта…

Я тщетно пытаюсь отыскать в этом диалоге смысл.

— Его нет, — говорит Артем, сотрудник психологического центра «Перекресток», и попутно в чате приветствует вновь прибывшего игрока. — Что они говорят, в данном случае неважно. Для них это просто способ быть вместе. Генерируют какой-то бред, но при этом никто не уходит из чата.

Артем объясняет мне суть новой экспериментальной методики, с помощью которой психологи пытаются понять, как меняет условия взросления интернет-среда и насколько эффективно получается вступать в контакт с подростками на их «интернет-территории».

Методика: из подворотен в виртуальность

Раньше Артем и его коллеги ходили по реальным маршрутам Москвы, отыскивали подростковые компании, подходили к ним и завязывали разговор.

— И что, вот так запросто подростки вступали в диалог с психологами? — удивляюсь я.

— В общем-то, да. Есть миф о том, что подростковые компании очень закрытые. На самом деле у них очень много любопытства к тем, кто приходит. Конечно, подходить нужно осторожно. Мы всегда спрашивали разрешения: у них трепетное отношение к своему пространству. Сначала они проверяют, как можно общаться, как нельзя. Провоцируют. Могут грубить, врать. Но со временем привыкают и даже начинают делиться своими проблемами: скука, привод в милицию, пьющий отец, не запускается игра на компьютере…

Не так давно «вечерний дозор» психологов из центра «Перекресток» стал замечать, что ребят на улице все меньше. Пустуют лавочки и беседки. Куда делись компании?

— Мы подумали, что они переместились в интернет, — рассказывает Артем, — и решили последовать за ними. Выбрали одну из самых распространенных игр — Dragon Nest, обзавелись персонажами и стали общаться с персонажами подростков онлайн.

Место сбора — поляна под виртуальным деревом. Отдохнуть от сражений можно в чате, один из них обозначен словом «ПСИХОЛОГИ». Два раза в неделю ровно в семь вечера в чат заходят Хохн и Крис, то есть Артем и Кристина. Между прочим, персонажи у них довольно прокачанные, иначе завоевать авторитет у подростков проблематично.

— Сначала у нас было ощущение, что ничего не происходит, — вспоминает Артем. — Бывали выходы, когда вообще ни с кем вступить в коммуникацию не удавалось. Мы искали разные формы взаимодействия, и со временем дети стали нас узнавать. И некоторые даже добавляются к нам в социальные сети. Нам же, в отличие от реального общения, их запомнить или узнать бывает непросто: в реальной жизни подросток, ну, максимум волосы перекрасит. А тут персонаж может быть какой угодно и называться может как угодно. Например, «Злые сисечки», это мальчик. Или «Оргазм бабочки», это девочка.

В чате тем временем разворачивается дискуссия о том, как бороться с игровой зависимостью. «Понятно, мне тут не помогут», — пишет один из участников и покидает сайт. По словам Кирилла Хломова, кандидата психологических наук, руководителя центра «Перекресток», многие подростки проводят в интернете 6–8 часов в день.

— При этом подростки часто воспринимают свое «зависание в интернете» как навязчивое состояние, — объясняет Артем. — Они слышат про зависимость, появляется чувство вины. Вот смотрите, девочка пишет: «Провожу свое лето в никуда». Это частая жалоба у них — на скуку и бессмысленность.

Объект: виртуальная поляна и реальная жизнь

— Чем отличается интернет-общение от реального, во дворе? — спрашиваю Артема.

— Больше агрессии, часто бывает бессмысленный поток ругани. Как будто они пытаются снять таким образом напряжение. Чувств появляется много, но подросткам их сложно выражать. Лавочка во дворе — это конкретное обжитое пространство. Виртуальная поляна — территория абстрактная. И, как ни странно, безопасности меньше: никогда не знаешь наверняка, нарушаешь чьи-то границы или нет. Понять это в интернет-общении можно только по темам, которые затрагиваются в чате, — насколько они личные. На улице мы говорим со всей компанией целиком. Тут же контакты более поверхностные и более изолированные. Кто-то вошел в чат, кто-то вышел, темы переключаются мгновенно. Опять же не всегда понятно, кто с тобой разговаривает.

В Сети друзья исчисляются сотнями. Но это не та дружба, которая на века. Здесь все со всеми и каждый ни с кем.

Но если разговор получается, говорят персонажи о том же, о чем и реальные подростки во дворе: одиночество, скука, ЕГЭ, «как завести девочку», «почему меня никто не понимает», Путин и Украина, близкие отношения, учителя и бессмысленность. Интересуются психологами: «И что, вам еще и бабки платят за то, что вы играетесь и троллите школоту?! О! И я тоже так хочу! Я тоже психолог, получше вас — прирожденный! Возьмите меня работать».

Я вспоминаю свою «реальную жизнь» в подростковом возрасте: если у меня случались проблемы, я с подружкой часами мусолила детали и «что теперь делать» под старой грушей во дворе, и мне бы в голову не пришло делиться с мультяшными героями по имени «Злые сисечки» и «Оргазм бабочки». Которые, к тому же, постоянно выходят из чата, зато к теме моего разговора постоянно подключаются другие, не менее экзотичные персонажи.

— Действительно, в реальной дворовой компании личный контакт был очень ценным, — кивает в ответ на мои сомнения Артем. — В интернете можно разместить свою проблему и быстро получить обратную связь, но уже не так важно от кого.

«Сколько у тебя друзей?» — спрашивают ребята друг у друга. Счет в социальных сетях идет на сотни. Они все в той или иной степени взаимозаменяемы. Личная, долгая, незаменимая дружба становится редкостью. Границы размываются: все со всеми, и каждый ни с кем.

Научная дискуссия: зло или ресурс?

Интернет — это для подростков новая реальность, новая платформа для формирования личности и социальных компетенций. И тут начинается раскол психологов на два лагеря.

Более консервативные считают, что интернет — тотальное зло и его нужно немедленно отменить. Потому как личность должна формироваться согласно давно описанным в учебнике возрастной психологии закономерностям, а интернет от этого отвлекает. К тому же таит в себе множество других опасностей.

Другая группа психологов честно признается, что не знает, как именно влияют новые условия на формирование подростка. Неизученный это пока вопрос. Не то чтобы интернет был однозначным благом. Но все-таки есть новая сетевая реальность, и что-то подростки в ней делают, какие-то свои потребности удовлетворяют.

— Мы и без интернета не так уж много про подростков знаем, — признает Диана Королева, аналитик Центра исследования современного детства Института образования НИУ ВШЭ. — А интернет-технологии дают возможность наблюдать подростков более эффективно и открыто. Смена аккаунта, статус, картинки, группы, на которые подписываются подростки, способ общения — все это задокументированная новая реальность современного тинейджера.

Исследование, которое Диана проводит под руководством доктора психологических наук Катерины Поливановой, так и называется — «Социальные сети: новая реальность подросткового общения». Кроме исследовательского интереса психологи видят в интернет-пространстве большой педагогический потенциал.

— Это работа на территории подростков. И они достаточно легко, по моим наблюдениям, туда пускают взрослых. Трудности заключаются в том, что многие учителя сами не владеют соцсетями, и осваивать им это пространство с возрастом все тяжелее.

— Как это может выглядеть?

— Есть, условно, два типа использования соцсетей. В первом случае учитель через соцсети просто делает доступными какие-то учебные материалы: можно дать задание и тут же проверить. А второй — более интересный, это, по сути, установление новых отношений между педагогом и учеником. Другой дистанции. Другой тональности диалога. И, может быть, другого содержания.

Есть и такое мнение, что интернет выполняет эволюционную функцию в формировании общества будущего.

— Ключевая сложность современного общества — соблазн. Все слишком доступно: вещи, вкусная еда, секс, удовольствия. Слишком легко захлебнуться, — говорит Кирилл Хломов. — И сложно сохранить ценность всего этого. Требуется способность к довольно сильной саморегуляции, чтобы не раствориться в бесконечном и поверхностном самоудовлетворении.

— Интернет — источник простых соблазнов?

— Именно. Риски, связанные с формированием подростка в интернет-пространстве, — это современная «битва с мамонтом». Эволюционный отбор: те, кто погибнет, потеряют себя, грубо говоря, не оставят потомства и вымрут. Но другие сформируют тип человека завтрашнего дня, такого, который будет нужен обществу будущего. Поэтому интересно и важно изучать и подростков, и эту среду. И помогать им. Тут очень большой простор для компаний, которые создают компьютерные игры. На самом деле им выгоднее не «присадить» подростка на ту или иную игру, а создать «умное» пространство, которое будет отвечать потребностям участников и станет больше чем игрой. Уже становится. За этим будущее.

Болевые точки возраста

// Ключевые слова подростка

Скука. Скучают подростки много, причем им важно скучать вместе. Бессодержательные разговоры часами, нечем заняться, некуда пойти. Совершенно очевидно, что скука важна: это пауза. Но она страшно раздражает рациональных и эффективных взрослых: «Неужели тебе ничего не интересно?!» На самом деле ему интересно все, но он еще не может с этим разобраться. В том числе со своими чувствами.

Экстрим. Подростки не просто переживают из-за всякой ерунды, они действительно постоянно ввязываются в экстремальные ситуации. Для подросткового возраста характерны очень высокие показатели смертности: травмы, сомнительные приключения, суицидальное поведение — перечислять можно долго. Им нужны интенсивные переживания, адреналин. А если нет этого «сверх», то жизнь кажется пустой, и они жалуются на скуку. Одиночество. Даже в большой компании подростки испытывают одиночество. Это одна из самых распространенных жалоб, с которой сталкиваются психологи. С одной стороны, «Мне никто не нужен», с другой — «О ужас! Я никому не нужен!». Они чувствуют себя непонятыми другими, но проблема в том, что они сами себя не всегда могут понять.

Конкуренция. Подростки состязаются друг с другом и со взрослыми. Это попытка определить свой статус. Тут важны и популярность (количество лайков), и вопрос «кто главный, кто лидирует?» Иногда взрослые, сталкиваясь с подростковой конкуренцией, сами отвечают из детской позиции, и это выглядит странно. Потому что на самом деле подросток борется не за конкретный объект, это проба сил. И задача взрослого — четко удерживать психологические границы.

Отношения. Это главная сфера внимания подростка. Он учится выставлять дистанцию, подходить ближе, проявлять доверие или осторожность. Примеряет на себя разные роли. Парадокс в том, что, очень нуждаясь в отношениях, подростки пока еще не умеют их толком строить и поэтому часто романтизируют образ «волка-одиночки». И этот образ легко уживается в их голове со страданиями по поводу того, что под новой аватаркой недостаточно много лайков.

Тело. Отношения с ним часто запутанные и болезненные. Оно меняется слишком быстро и непредсказуемо. Да и мое ли это тело вообще? Что оно себе позволяет? Мое должно быть получше. Подросток смотрит на себя в зеркало с отвращением. «Толстая», «хилый», «прыщи», «нос ужасен». Нужно нанести татуировку и сделать пирсинг. Покрасить волосы в зеленый цвет. Мыть их не обязательно. Как и чистить зубы и менять носки.

Треш. Когда подросток откровенничает и рассказывает истории про себя, это часто похоже на триллер. Что там правда, что вымысел, что преувеличение — понять невозможно. Через историю о своих несчастьях подросток получает внимание окружающих. И заодно, рассказывая, сам убеждается в собственной исключительности.

Смерть. У подростков нет концепции личной смерти — как это «я перестану существовать»?! Потому что это самое «я» находится в процессе формирования и непонятно, кто умрет. Конечно, подростки знают о том, что они смертны, но не чувствуют этого. Более того, задумываясь о смерти, они как бы проверяют границы своего «бессмертия», когда лазают по крышам, прыгают с мостов, садятся в чужую машину и совершают прочие безумства. «Я и тут был на краю, и там, и все еще жив — значит, лично меня смерть не касается».

Троллинг. В сплоченной компании подростков он часто является стилем общения. Жестко, но по дружбе: «Тебе со мной так можно разговаривать, а другой пусть только попробует». Подростки таким образом одновременно и обозначают границы, и развлекают себя и друг друга, упражняясь в остроумии. Бывает троллинг как симптом травли — когда подросток не давал «согласия» на такого рода шутки, но оказался в роли жертвы по тем или иным причинам. Часто троллинг служит для обозначения иерархии: кому кого можно троллить и каким образом.

Плюсы и минусы

// Что даёт интернет-пространство для формирования личности подростка

Плюсы	Минусы
Развитие письменной речи: приходится формулировать свои мысли лаконично и ясно	Общения больше, но оно поверхностное: контакт можно прервать в любую секунду.
Развитие чувства юмора: ирония — это то, что делает пользователя популярным.	Иллюзия множества друзей и собственной востребованности за счёт постоянной интернет-активности: лайков, смайликов и т.д.
Гибкая система внешней оценки: постоянная обратная связь в форме лайков, перепостов и комментариев.	Новые виды травли: кибер-буллинг, троллинг.
Контакт с единомышленниками: если в реальном классе подросток — один ботаник на 20 гопников, в Сети он может общаться «со своими» в сообществах по интересам.	Более высокая вероятность проявления агрессии в отношениях, потому что проще спрятаться за никнейм и агрессия оказывается безнаказанной.
Возможность выстраивать свою идентичность, экспериментировать с нею: создание профиля, выбор аватарки, статуса, групп, того, что появляется на странице.	Небезопасность: не всегда понятно, с кем общаешься на самом деле, за аватаркой с котиком может сидеть озабоченный мужик.
Идентификация с группой: внешние признаки того, что «я принадлежу к готам» или «я вместе с любителями котиков», прямо на странице.	Риск формирования зависимости: о неспособности вовремя отключиться от интернета, и в частности выйти из соцсетей, прервать онлайн-игру, как распространённом виде зависимости говорят учёные всего мира.
Перспектива нового пространства взаимодействия: как со сверстниками, так и со взрослыми, в том числе учителями.	Депрессия на фоне «успешности» окружения: френды ежеминутно выкладывают селфи с пляжа, на мотоцикле, в осеннем лесу, на вечеринке… Создаётся впечатление, что все живут яркой жизнью, «а моя жизнь никчёмна».
Возможность «подслушать» и «подсмотреть» за взрослыми, рассматривая их страницы, и усвоить что-то ценное.	Доступность сомнительного контента: раньше, чтобы посмотреть порно, подростку нужно было с риском достать кассету, дождаться, пока не будет дома родителей… Сейчас достаточно перейти по ссылке.
Шанс созранять связи, несмотря на переезды и смену школы	Прокрастинация: можно завалить не только контрольную, но и ЕГЭ, отвлекаясь ежеминутно на «ВКонтакте»

 Опубликовано в журнале «Кот Шрёдингера» №2 (02) декабрь 2014 г.

С благодарностью «Коту Шрёдингера».